Будущность Добролюбова-фольклориста была предопределена самим местом его рождения. Ове¬янная легендами и преданиями древняя Нижегородская земля – богатейшая кладовая произведений народной словесности. Здесь собирали фольклор многие замечательные русские писатели: А.С. Пушкин, В.И. Даль, П.И. Мельников-Печерский, В.Г. Короленко, A.M. Горький.
Н.А. Добролюбов среди них находился в самом привилегированном положении: родился и вырос будущий критик в «...кремлевской части квартала на набережной противу Лыковой дамбы», где все дышало древностью. Из окон небольшого уютного дома, в котором жили Добролюбовы, открывался прекрасный вид на ти¬хую речку Почайну, Дятловы горы, на прославленную во многих фольклорных произведениях Кунавинскую слободу и Стрелку, на нижегородский Кремль.
В одной из дневниковых записей 1855 года Добролюбов отметил, что он провел «первые годы жизни в ближайшем соприкосновении с простым и средним классом общества». Нижний – город купеческий, торговый, с множеством различных по величине и значимости базаров. Посещая знаменитую нижегородскую ярмарку, Добролюбов «имел возможность общаться с самыми различными группами людей, в том числе и с крестьянами, бурлаками, рабочими. Много родных Добролюбова жило в глуши Нижегородской губернии, и он мог от них слышать рассказы о народной жизни, а, может быть, бывая у них в гостях, и сам непосредственно наблюдал быт деревни, видел настроение крестьян… Наконец, большинство его однокашников по семинарии также были деревенскими жителями.
Литографии XIX века (из фондов музея Н.А. Добролюбова)
Записывал фольклор Добролюбов от его носителей, разговаривая с няней, с товарищами по семинарии (многие из них были родом из деревень Нижегородской губернии), в гуще народной, бывая на нижегородской ярмарке и на рынке подержанных вещей. Нетрудно догадаться, что во время прогулок будущий писатель с друзьями слышал произведения народного творчества, простонародные слова и выражения, которыми изобиловала речь торговцев. Собирая пословицы и загадки, Добролюбов был настолько самостоятелен, что черпал их не из книжных источников, а фиксировал в процессе непосредственного общения с разными людьми, то есть почти профессионально слушал и записывал произведения устного народного творчества. Анализ рукописных материалов позволил заключить, что загадки, например, были записаны Добролюбовым от крестьян; изучение черновых записей песен, сделанных беглым, неразборчивым почерком, с последующими исправлениями, привело к выводу, что они были записаны непосредственно из уст исполнителей, а не по памяти.
Н.П. Мидов «Н.Добролюбов с братьями и сестрами на Нижегородской ярмарке».
Все фольклорные материалы датированы 1849-1853 годами, почти все не опубликованы и хранятся в Петербурге в архиве Государственной Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина.
Примечательно, что юного фольклориста интересовали сразу же все жанры народного творчества. Среди его бумаг находим записи суеверий и загадок, пословиц и поговорок, песен и преданий, поверий и примет. Ко многим из этих ра¬бот уже обращались добролюбоведы, но и за пределами их исследований осталось немало интересного.
Так, четырнадцатилетним подростком собрал Николай материал для будущей статьи «Русский простонародный календарь». Статья так и осталась неопубликованной, а черновая рукопись сохра¬нилась. Составленное на двенадцати листах исследование пред¬ставляет собой рассуждение о происхождении названий месяцев, календарных праздниках, обрядах и приметах. На первом листе Добролюбов приводит таблицу критических дней каждого месяца, составленную астрономом Тихо Браге. Далее идет подробное описание каждого месяца. Особое внимание при этом уделяется народным приметам и поверьям: «Январь – году начало, зиме – середка, перелом зимы». «С Васильего вечера день прибывает на куриный шаг». «Февраль – дороги широкие». «Февраль воду напустит, а март – подберет» и т.д.
Основную часть работы занимают таблицы, в первой из которых объясняется происхождение названий месяцев; во второй записаны современные названия месяцев на славянских языках; затем – то же на турецком, греческом, римском, египетском, эфиопском и еврейском языках. В заключение Добролюбов подробно описал календари этих стран. Исследование поражает широтой кругозора, эрудицией, начитанностью автора – четырнадцатилетнего подростка.
Литография XIX века (из фондов музея Н.А. Добролюбова)
Сохранилась еще одна работа по фольклору, выполненная Н.Добролюбовым в 1851-1852 годы. Называется она «Предрассудки, поверья, приметы и суеверия». В списке на 11 листах зафиксировано 380 единиц. Суеверия и приметы выписаны в один столбик, а продолжение строки занимают объяснения, что предвещает примета. Так, «если кто-нибудь за столом соль просыплет, то это предвещает ссору»; «если за столом зажжены три свечи, то это – к покойнику».
Открывают список приметы и поверья бытового характера, ведь каждому хотелось иметь богатый дом и семейное счастье. Немало беспокоил народ вопрос о том, кому быть главой семьи, хозяином дома, и решить этот вопрос старались как можно раньше – сразу после венчания или во время оного: «Если во время венчания муж прежде встанет на поднавес церкви, то жена его будет ему подвластна. Если жена прежде, то муж будет ее слушаться».
Русские люди – народ радушный и гостеприимный. Наверное, поэтому много существует примет о том, когда ждать желанного гостя; «Если снимая свечку погасить ее, то нечаянный гость будет»; «Если головешка из печи вывалится, то гость будет».
Особенно много записал Н.Добролюбов примет на традици¬онные, во все времена волнующие людей темы – счастья и не¬счастья, бедности и богатства, дружбы и ссоры, долгой жизни и смерти. Далее следуют приметы, связанные с церковными календарными праздниками.
Не обошел юный собиратель вниманием и не раз воспетую в произведениях народного творчества колдовскую нечисть – хранителей домов, лесов и вод.
На обложке этих материалов надпись Н.Г. Чернышевского «Н. Новгород. Материалы для сборника народных преданий и поверий». Видимо, у Н.Добролюбова действительно были за¬мыслы по созданию сборника, ибо все материалы несут на се¬бе следы дальнейшей обработки: они дважды пронумерованы с учетом повторений, сходности и вариативности, против некоторых стоят пометы автора.
Интересовали Николая и не столь распространенные и традиционные жанры народного творчества. Среди архивных документов 1849-1850 годов есть его записи знахарских рецептов и заговоров. Скопированы рецепты-рекомендации неустановленными лицами, а судя по пометам на полях, особенно занимали Добролюбова сведения о Плакун-траве, спасающей от «нечистот и заразы разной, от вредных насекомых», а также о траве добра – Беле, помогающей «от всякого еретика и сопротивника». Изучение бумаг Добролюбова семинарских лет, среди которых сохранились многочисленные списки пословиц, записи загадок, народных песен и преданий, учебные дневники, «реестры» прочитанных книг и т.п., дает полную картину фольклорных интересов Добролюбова представление, какую роль сыграло в его развитии раннее знакомство с народной поэзией.
Литография XIX века (из фондов музея Н.А. Добролюбова)
Первый список пословиц, составленный Добролюбовым (в нем 152 номера), относится к 1849 году, то есть к тому времени, когда ему едва исполнилось 13 лет. Таким образом, он уже в ранней юности не только прислушивался к народной речи, но и записывал произведения народного творчества. Около 1852 года его список включал более 200 пословиц, а к моменту отъезда в Петербург на учебу его собрание насчитывало 1500 пословиц в черновом списке, 1295 – в беловом.
Эта обширная коллекция, своеобразная энциклопедия народной мудрости, служила для Добролюбова как бы сводом народных представлений о различных сторонах действительности. Именно отсюда узнал он очень многое о жизни народа.
Записывая народные пословицы и поговорки (скорее всего, непосредственно от носителей фольклора, о чем свидетельствуют сохранившиеся в бумагах Добролюбова их списки), юноша сопровождает наиболее интересные из них любопытными комментариями. В этих комментариях поясняются названия географических мест, диалектные выражения, встречающиеся в пословицах и часто объясняющие их происхождение. Среди записанных были пословицы, подчеркивающие их роль в народном быту: «На пословицу суда нет».
В этой связи интересно упоминание в добролюбовских «Реестрах читанных книг» о прочитанных еще в детстве трудах о русском народном творчестве – это семитомный «Быт русского народа» Терещенко, «Сказания русского народа» Сахарова, статья Снегирева о пословицах. В бумагах Добролюбова семинарского периода обнаружены свидетельства хорошего знания народных пословиц. В 1850 году Добролюбов читал журнал «Иллюстрация» за 1847 год, в котором регулярно публиковались ребусы с зашифрованными пословицами и изречениями. Добролюбов отгадывает почти все, например: «Загадку этого номера я отгадал. Это наверное известная пословица: «Хорошо тому жить, кому бабушка ворожит».
Следует учитывать, что многие нижегородские пословицы к этому времени уже были напечатаны в сборниках И.П. Сахарова и А.Терещенко. Добролюбов хорошо знал эти сборники, но большинство пословиц (в том числе и те, которые вошли в указанные сборники) записывал непосредственно из уст народа. Об этом свидетельствует расхождение их вариантов. Так, например, И.П. Сахаров приводит пословицу: «Нижегородцы – дома каменные, люди железные», Н.А. Добролюбов записывает ту же пословицу в ином варианте: «В Нижнем дома каменные, а люди железные». Кроме того, Добролюбов снабжает пословицу комментарием, который объясняет происхождение настоящего присловья: это слова митрополита Алексея, которого в Нижний не пустили переночевать, и митрополит в сердцах произнес эту фразу, ставшую крылатым выражением для нижегородцев.
Список нижегородских пословиц Добролюбов продолжает составлять и будучи в Петербурге, при этом он учитывает и материал печатных сборников. В результате часть пословиц он заимствует из собрания И.П. Сахарова, например, такие: «Бородка – нижегородка, а ус макарьевский», «Нижегородцы – не уродцы», «Татинец да Слопанец ворам кормилец»; другие продолжает брать из своих собственных записей. Например, в упомянутом сборнике Сахарова есть такие пословицы: «Арзамасцы – лукоеды», «Балахна стоит рот распахня», в добролюбовском списке они звучат несколько иначе: «Арзамасцы – луковники»; «Балахна стоит полы распахня» и т.д.
Рукопись Н.А. Добролюбова
Кроме пословиц, молодой Добролюбов собирал народные загадки (в его бумагах сохранилось 60 нижегородских загадок), народные песни. Свидетельством того, что будущий критик записывал нижегородские песни непосредственно от фольклороносителей, является тот факт, что одна из записанных Добролюбовым песен была прислана в Географическое общество в 1848 году неизвестным корреспондентом Сергачского уезда. Сохранились в бумагах Добролюбова записанные им предания и обряды Нижегородской губернии: два исторических предания о Пугачеве, два топонимических предания и обряд проводов весны в Лукояновском уезде. Н.А. Добролюбов был не просто собирателем Нижегородского фольклора, он наметил пути его исследования. Комментирование фольклорных произведений постепенно превращалось в осмысление народной жизни и народного творчества. Среди записей Добролюбова есть и предания, два из которых оказались его вкладом в топонимику Нижегородской губернии:
1. Текла река Ра и встретилась с другой рекой. Посторонись, говорит она, разве ты не знаешь, что я Ра. – Велика штука, – отвечает река, – я сама Ра. И с тех пор река та стала называться Самара. И.Д.К.
2. Все реки, как реки…текут себе вниз к морю или другой реке, да и только. Одна только речка в Нижегородской губернии не захотела этак… потечет, потечет как следует, да и повернется в сторону, то на север, то на восток, то опять к югу, ну ни дать ни взять – пьяная баба качается из стороны в сторону. И прозвали ее добрые люди пьяной рекой… Встречается однажды Пьяна с другой рекой, и спрашивает ее река: как тебя зовут? – Пьяна, отвечает она… Да и вправду ты пьяна, говорит встречная речка. Дай-ко я тебя поведу как следует, и потекла встречная речка вперед, а за ней начала повертываться и Пьяна. Да куда же ты поведешь меня, да и кто ты сама-то такая, спрашивает Пьяна… В ад, отвечает на все встречная речка… Да и впрямь ты меня в ад ведешь, заметила Пьяна, а добрые люди подслушали и прозвали речку Вад, а по ней село, на ней стоящее, – Вадово… И.С.С.
«От пословицы не укроешься», «Без притчи век не проживешь» и др.
В 1852 году Добролюбов приступил к грандиозному замыслу написать работу по истории, экономике и этнографии Нижегородского края: обширные «Материалы для описания Нижегородской губернии в отношении историческом, статистическом, нравственном и умственном». Добролюбов в течение двух лет составлял библиографический список литературы, относящейся к этой теме.
Скорее всего, его статья «О некоторых местных пословицах и поговорках Нижегородской губернии», написанная в том же году, является отрывком из так и неосуществленного замысла. Объясняя смысл пословиц, Добролюбов прежде всего учитывает выраженные в них народные воззрения. Среди пословиц добролюбовского списка были как встречающиеся в других местностях, так и относящиеся исключительно к Нижегородской губернии. Поэтому в апреле 1853 года Добролюбов написал, с надеждой на публикацию, статью «О некоторых местных пословицах и поговорках Нижегородской губернии», включив в нее 11 из имеющихся 20 пословиц. В списке дается объяснение происхождения пословиц. В своей статье Добролюбов дает исторический, бытовой комментарий к каждой пословице, разъясняет ее смысл, особенности ее применения, ее современное бытование, значение для народной жизни. Эта особенность отличала Добролюбова от многих других исследователей и собирателей, а позднее стала основным требованием к сбору фольклора.
Так, к пословице «В Нижнем дома каменные, а люди железные» Добролюбовым предложен комментарий: «Слова митрополита Алексея, когда его в Нижнем не пустили переночевать».Интерес Добролюбова к русским пословицам, афористике привел к тому, что многие высказывания критика Добролюбова звучат как афоризмы.
В дальнейшем «собрание пословиц оказало Н.А. Добролюбову большую помощь в его научной и публицистической работе». Уже будучи студентом Петербургского педагогического института, Добролюбов написал целый ряд статей, используя в них собранные нижегородские материалы. «Заметки и дополнения к сборнику русских пословиц г. Буслаева». Первая значительная студенческая работа о народном творчестве, ставшая вехой в русской фольклористике.
Критикуя Ф.Буслаева за отрыв от современности и за некую небрежность в составлении сборника, Добролюбов вносит в него существенные коррективы и дополнения, используя собранные им в Нижнем Новгороде пословицы. Примечательно, что все работы, целиком посвященные вопросам языкознания, Добролюбов написал в студенческие годы. В стенах института написаны статьи «Замечания о слоге и мерности народного языка», «О поэтических особенностях великорусской народной поэзии в выражениях и оборотах». В зрелый период его творчества замечания о языке большей частью встречаются на страницах критико-публицистических статей, в разборах учебных пособий по русскому языку.
Параллельно с фольклорными записями Добролюбов регистрировал областные слова Нижегородской губернии. Добролюбовская попытка собрать материалы именно к словарю областных слов не была случайной. Еще с юности Добролюбов испытывал большой интерес к словарям и в них почерпывал средства языковой выразительности и речевого богатства.
В библиотеке его отца в Нижнем Новгороде было много словарей, упоминается чтение словарей в «Реестрах книг, читанных мною». Внимание Добролюбова к словарям впоследствии выразилось в нескольких рецензиях критика на словари.
Еще на первом курсе введение в славянское языкознание читал известный славист, академик Измаил Иванович Срезневский, автор словаря древнерусского языка. Срезневский увлекал студентов глубиной и живостью изложения материала. «Каким умом, бойкостью блещут глаза Срезневского!» – читаем в одном из писем Добролюбова. Специалист по славянской филологии заметил любознательность и склонность к научным занятиям Николая Добролюбова, в результате чего студент написал в институте под его руководством несколько работ. Увидев интерес преподавателя к диалектам и областным наречиям, Николай передал ему тетрадь с собранием «областных слов Нижегородской губернии», написал письма к товарищам по семинарии и попросил их прислать списки областных слов. Добролюбов, разбирая библиотеку Срезневского, стал его помощником, и, скорее всего, именно Срезневский дал рекомендательное письмо Добролюбову к В.И. Далю в 1857 году, когда Николай отправился на родину. Добролюбову Даль был интересен как великолепный знаток русского языка и народного творчества. В письме к И.И. Срезневскому Добролюбов так отозвался об этой встрече: «Самое отрадное впечатление оставил во мне час беседы с Далем. Один из первых визитов моих был к нему… Он пригласил меня бывать у него».
Н.А. Добролюбов был хорошо знаком со многими сборниками пословиц и поговорок, о чем свидетельствует обширная библиография, им составленная вероятнее всего весной 1854 г. Наряду со сборниками Богдановича, Снегирева, Афанасьева, Курганова, Сахарова, Даля в ней указываются и те пословицы, которые были записаны в нашей губернии. Например, называется сборник «Арзамасские пословицы, собранные А.Терещенко» и напечатанные в журнале «Москвитянин».
Еще в студенческие годы Добролюбов пишет статьи о поэтике народного творчества: «О поэтических особенностях великорусской народной поэзии в выражениях и оборотах», «Замечания о слоге и мерности народного языка», – которые свидетельствуют о том, что будущий критик «становится на правильный, подлинно научный материалистический путь всестороннего объяснения особенностей народной поэзии».
В студенчестве Добролюбовым написана статья о поэзии Кольцова, которой Добролюбов увлекался еще в детстве (под влиянием стихотворений Кольцова он даже пытался писать свои стихи в подражательной «народной» манере). Добролюбов подчеркнул самобытность поэта и высоко оценил его язык: «Язык Кольцова совершенно простой, народный». И позднее критерий, с которым Добролюбов подходил к оценке языка писателей-реалистов, – народность. Высоко оценивая достоинство речи простых людей («слово их никогда не праздно»), Добролюбов придавал большое значение национальному колориту в публицистических статьях. Так, в произведениях Островского Добролюбов выделял «меткость и верность народного языка». Вслед за Белинским Добролюбов утверждал, что развитие языка тесно связано с развитием народа: «На язык так много ложится черт истории и быта народного, произведения народной словесности заключают в себе столько исторических преданий, в них так отражается миросозерцание народа, его быт, степень его образованности...».
В статье «О степени участи народности в развитии русской литературы» Добролюбов определил сближение литературы с народом, его жизнью, языком, творчеством как закономерность развития литературы.
Можно с полным правом заявить, что нужный путь в изучении фольклора начал формироваться в нижегородский период его жизни, тогда сложились и его требования к собирателю фольклора, которые он отчетливо сформулирует в статье, посвященной сборнику А.Н. Афанасьева: «Поэтому нам кажется, что всякий из людей, записывающих и собирающих произведения народной поэзии, сделал бы вещь очень полезную, если бы не стал ограничиваться простым записыванием текста сказки или песни, а передал бы и всю обстановку, как чисто внешнюю, так и более внутреннюю, нравственную, при которой удалось ему услышать эту песню или сказку».
Подводя итог всему сказанному о роли Н.А. Добролюбова в изучении нижегородского фольклора, можно констатировать: и фольклорный материал, собранный ученым-критиком, и предложенные им принципы собирания и изучения народной культуры нашего края не потеряли актуальности и в наши дни.
То, что Добролюбов превосходно владел и пользовался всем арсеналом богатств русского языка, было обусловлено интересом к сокровищнице родной речи с самого детства. Языковые перлы русского устного творчества, «изустно преданное», принадлежат к сокровищнице нематериального наследия народов России, и Добролюбов еще более ста лет назад утверждал: «Наш русский язык, более всех новых, может быть, способен приблизиться к языкам классическим по своему богатству, силе, свободе расположения, обилию форм. Но чтобы воспользоваться всеми его сокровищами, нужно хорошо знать его, нужно уметь владеть им».
